Владимир Путин и Джордж Буш встречаются последний раз в качестве действующих президентов

Владимир Путин и Джордж Буш встречаются последний раз в качестве действующих президентов. Однако при этом они находятся в неравном положении. Дело в том, что американская политическая система не дает Джорджу Бушу никаких шансов на то, чтобы провести в президенты Америки выбранного им самолично преемника, остаться ключевой фигурой в его администрации, а через четыре года вновь вернуться в кресло президента.

Еще одно важное отличие положения Джорджа Буша от положения Владимира Путина заключается в том, что, покидая свой пост навсегда, он должен думать о том историческом наследии, которое оставит Америке. О том, как войдет в ее историю. Хотя бы потому, что у Джорджа Буша нет возможности встречаться с американскими учителями истории и объяснять им, что они должны рассказывать американским школьникам и студентам. А думать о том, как твое президентство войдет в историю, Джорджу Бушу совсем не просто, учитывая, что это президентство протекало на фоне постоянного раздражения и нападок СМИ, многочисленных обвинений и расследований деятельности его ближайших соратников, общего разочарования его главным геополитическим проектом (вторжением в Ирак). А заканчивается еще к тому же на фоне экономической рецессии. Владимиру Путину ни одна из этих проблем не знакома.

Парадоксально, но факт: два президента постоянно нуждались друг в друге, хорошо понимали друг друга и в то же время обречены были на публичную полуконфронтацию. Республиканский реванш, приведший Джорджа Буша к власти, подразумевал в качестве одной из составляющих резкую переоценку клинтоновского отношения к России. Вера в «новую Россию» и «демократа Бориса» (которую, кстати, по иронии судьбы Клинтон получил в наследство от Буша-старшего) была решительно отброшена. Удивительным образом это умонастроение совершено соответствовало и тем настроениям в России, выразителем которых суждено было стать Владимиру Путину.

Дело Bank of New York стало важнейшим этапом борьбы за смену политической парадигмы как в России, так и в Америке. И здесь и там это дело стало одним из знаков того, что на эпохе исторического оптимизма, основанного на вере в конвергенцию различных моделей развития, поставлен жирный крест. Что центральным сюжетом истории вновь становится не конвергенция, а дивергенция и порождаемые ею неизбежные конфликты. А потому апелляция к силе вновь на повестке дня.

Удивительно, но оба президента черпали в отрицательном образе другого дополнительные аргументы в пользу собственной политической доктрины. И в то же время прекрасно понимали логику и мотивы друг друга.

Новый дух эпохи, выразителями и пропагандистами которого стали два президента, имел и вещественный символ. В политической философии и политической карьере обоих важнейшую роль сыграла одна и та же вещь — нефть. Главный, поворотный политический поступок обоих президентов был связан именно с нефтью. И именно нефть придала обеим этим карьерам значительную долю двусмысленности. На уверения Джорджа Буша, что поводом вторжения в Ирак были задачи обеспечения глобальной безопасности и безопасности США, его оппоненты неизменно указывали на нефть как на причину истинную. Точно так же и оппоненты Владимира Путина парировали его рассуждения об укреплении государства и «власти закона» в контексте «дела ЮКОСа» обвинениями в банальном стремлении взять под контроль нефтяные активы. Нет ничего удивительного поэтому, что, заглянув однажды в глаза «агенту КГБ», ставшему российским президентом, Джордж Буш распознал человека, которому можно доверять.

Впрочем, высокопоставленные сотрудники администрации Владимира Путина, да, кажется, и он сам, не раз сетовали позднее, что администрация Джорджа Буша не оценила того уровня доверительности и глубины взаимодействия, который был ей предложен Кремлем в начале правления двух президентов. Уступки России не сопровождались адекватными, по мнению кремлевских стратегов, уступками Белого дома. В Кремле не собирались конфликтовать с США и надеялись на достаточно всестороннее разделение сфер интересов и влияния. И хотя впоследствии технология «критика без реального противодействия» во взаимоотношениях двух администраций была вполне отработана, на более тесное взаимодействие по принципу «у каждого медведя свой лес» Вашингтон все же не пошел.

И тому, как мне кажется, было две причины. Первая — это пресловутая американская политическая система, которая путами висела на руках Джорджа Буша, ограничивая масштабы возможного компромисса с «агентом КГБ». Вторая же, кажется, была вообще в Москве поначалу принципиально недооценена. Это — постсоветское пространство. Именно здесь — пожалуй, в единственной точке — стратегические интересы двух администраций фатально приходили в противоречие. А размен был невозможен. Но в Кремле это, кажется, вполне поняли лишь в конце 2004 г., когда битва за Украину была проиграна.

Последняя встреча двух президентов станет одновременно и подведением итогов, и — как все их крупные совместные решения — парафированием итогов прагматического размена. Предмет торга, кажется, очевиден: НАТО, ПРО и новая конструкция власти в России. Похоже, что Владимир Путин не намерен выпускать из рук бразды правления не только внутренней (чему очередное свидетельство — изменения в статусе губернаторов), но и внешней политики России. А потому для него критически важно, чтобы эта необычная ситуация была признана Западом. Собственно, в строгом смысле торг уже состоялся. Соединенные Штаты вполне спокойно отреагировали на специфичность «смены власти» в России. А выход Украины из российской зоны влияния — свершившийся факт, и «натовский» визит в Киев Джорджа Буша — еще один символ этого.

Кто победил в дуэли двух президентов с подпорченными нефтью репутациями? Разумеется, дружба. По всей видимости, на заре их отношений администрация Джорджа Буша давала заверения, что не будет предпринимать односторонние действия на постсоветском пространстве, противоречащие российским интересам. Однако сегодня процесс вступления Украины в НАТО запущен, видимо, необратимо. Но и российский президент не раз заверял своего коллегу, что не нарушит порядка, ограничивающего его пребывание у власти двумя президентскими сроками. Однако сегодня очевидно, что он остается. Каждому свое.

Источник: Ведомости